О закрытии Екатерининского собора в Судогде.

   Начиная с первых дней революции стали закрываться церкви. Ко второй половине 1930-х гг. их оставалось сравнительно немного. В 1936 г. начали сгущаться тучи над Екатерининским собором в Судогде. Собор был построен в царствование Екатерины Великой в 1790 г. (отсюда и название), он символизировал открытие новой страницы в истории города - в результате административно-территориальной реформы в 1778 г. село Судогда стало уездным городом. В 1871 г. к собору пристроили летнюю церковь. После Октябрьской революции от имени трудящихся горожан и крестьян неоднократно возбуждались ходатайства о закрытии собора, не получавшие удовлетворения. В 1932 г. зданием стали пользоваться сразу 2 общины: староцерковническая и обновленческая [1].

   Как обычно закрывали церкви? К началу 1930-х гг. на территории современной Владимирской области были закрыты все монастыри и находящиеся при учебных заведения, больницах, тюрьмах церкви; в 1930-е гг. часто закрывали здания якобы из-за аварийности, нередко закрывали за долги (особенно после 1935 г., когда в сумму долгов были вписаны стоимости похищенного церковного имущества), иногда из-за отсутствия священника либо если 1 община пользовалась 2 церквями, то 1 из зданий изымалось.

   В Судогде решили добиться закрытия церкви путем обработки общественного мнения. Этот способ после статьи И. Сталина «Головокружение от успехов» часто применялся только в сельской местности, где легко было охватить все население, после чего административным нажимом игнорировалась позиция верующих и церковь закрывалась. В Судогде в общем-то тоже пошли тем же трудным путем: 18, 19 и 22 июня 1936 г. были проведены собрания по поводу закрытия храма на большинстве предприятий города. 18 июня - в райисполкоме, отделении Госбанка, райотделе связи, Промкомбинате, Заготзерне, детдоме им. К. Маркса, детяслях, сапожной артели, горсовете, ЖАКТе, суде и прокуратуре, УНКВД, райкоме ВКП(б), ВЛКСМ, средней школе, редакции и типографии газеты «Ударник», на фабрике «Красный швейник» [2]. 19 июня - на стеклозаводе «Красный химик», фабрике им. 1 Мая, в Муромцевском лесотехникуме, колхозе «Пионер», дер. Ушаткино, пос. Муромцево, на ул. Советской, Октябрьской, Первомайской, Красной, Халтурина, К. Маркса; 22 июня - в Судогодской районной колхозной школе, 24 июня - пожарном карауле [3]. Собрания проходили традиционно: везде выносились постановления о закрытии собора, иногда добавлялось, что единогласно, лишь на 2 собраниях среди голосовавших было по 1 голосу «против», на втором собрании (на фабрике им. 1 Мая) 1 воздержался.

   Все это позволило 22 июня Судогодскому райисполкому, заслушав ходатайства, постановить «т.к. 1) из 3 тыс. взрослого населения гор. Судогды 2235 человек (27 организаций), т.е. 76,6 %, за закрытие; 2) нет помещения (клуб в бывшем жандармском управлении)… - Екатерининский собор закрыть». Кроме того, отмечалось, что уже существующий клуб требует переоборудования, имеет неподобающий внешний вид, мал, а город растет [4]. Особо следует оговориться по поводу появления цифры 2235 человек, которые были за закрытие церкви. Корректность данной цифры вызывает некоторые вопросы, если учесть, что в протоколах не ставилась цель выявить количество тех, кто против закрытия, за исключением описанных выше случаев на 2 собраниях. Вероятнее всего, эта цифра состоит из общего количества сотрудников тех 27 организаций, где были проведены собрания. Также непонятно, как повлияли на этот подсчёт уличные собрания (если присутствовавших не включили в это число, то оно получалось заниженным; если включили, то завышенным, т.к. работающих, выходит, посчитали 2 раза; а каких-либо данных о подсчете голосов в протоколах нет). 22 июля 1936 г. Судогодский райисполком уведомляет о закрытии собора Ивановский облисполком, добавив, что численность общины равна 412 человекам. Облисполком явно не спешил. 10 октября он просит выслать фотоснимок собора, а также запросил, на какие цели предполагается использовать церковь, имеются ли средства на переоборудование и где находится ближайшая церковь. 12 ноября райисполком ответил, что собор предполагается использовать под театр и клуб (чтобы полностью охватить население города, т.к. нет хорошего здания), средства будут изыскиваться, переоборудование встанет в 80-90 т.р., церкви находятся за городской чертой на расстоянии 4-5 км в селах Новониколаевском и Спас-Беседы; снимок обещали выслать 15 ноября [5].

   16 декабря верующие-обновленцы обжалуют в облисполкоме постановление о закрытии. Они пишут, что за закрытие собора только некоторые служащие и рабочие Первомайской фабрики, стеклозавода «Красный Химик» и некоторых деревень; верующие же против закрытия, т.к. он нужен для религиозных обрядов. Приход собора состоит из города, 18 деревень, стеклозавода «Красный Химик», что может подтвердить Судогодский ЗАГС, с разрешения которого проводятся все крещения и отпевания. До ближайшей же церкви не менее 6 км, кроме того, по пути «имеется живое урочище, это речки, которые разливаются во время весны с самого праздника, и пройти невозможно» [6]. После этого более полугода о судьбе храма не было ничего слышно.

   Вдруг 15 июля 1937 г. облисполком сообщает райисполкому о вынесении постановления о ликвидации Екатерининской церкви под театр на основании ходатайств населения и велит провести настоящее решение с соблюдением ст. 36, 37, 40 постановления ВЦИК и СНК от 8/04.-29 г. «О религиозных объединениях» [7]. 26 июля в городе были проведены собрания о закрытии собора. Очень информативно для исследователя собрание РО НКВД, Нарсуда, Прокуратуры и их семей, где Б.И. Седов сказал, что решение рабочих и служащих о закрытии было еще в 1936 г., но бывший председатель облисполкома Агеев тормозил «на руку классовому врагу, давая целый год распоясываться духовенству и церковникам, проводить свою антисоветскую деятельность, которого мы должны заклеймить как вредителя, троцкиста, предателя, затянувшего дело о закрытии». Собравшиеся «крайне возмущены предательской политикой пробравшегося на ответственный пост председателя облисполкома врага народа Агеева» [8]. Агеев С.П. был арестован 15 июля, обвинялся в правом уклоне, расстрелян в конце ноября [9].

   Возможно, он действительно не решался закрыть последний храм в городе-райцентре, община которого состояла из более чем 400 человек. После его ареста в облисполкоме, видимо, решили «исправиться», взял полностью противоположное направление деятельности, - в тот же день, 15 июля, появляется постановление о закрытии собора. Верующим решение было объявлено только через 11 дней, 26 июляx. Причины подобной нерасторопности неизвестны, но возможно, что таким способом райисполком хотел лишить верующих времени, чтобы опротестовать постановление облисполкома (на это по закону давалось 2 недели). Тем более, как писали прихожане, копию постановления в горсовете им не дали, дату и номер его не сообщили. Верующие могли просто не уложиться в срок.
   Необычным в данном закрытии было то, что во многих протоколах очень подробно отражался ход собраний, посвященных закрытию храма, со всесторонним показом ситуации. При чтении их виден весь спектр отношения населения к Церкви. Часть организаций ограничилась отписками: прослушали - одобрили. Таковыми оказались пожарная команда, Муромцевское лесничество, Передельский льнозавод, МТС, профсоюз леса и сплава, союз работников начальной и средней школы, Муромцевский лесотехникум, жители дома «Старая почта», собрание станции Храповицкая, механический хозотдел гаража фабрики им. 1 Мая, кооператив сапожных артелей «Трудовик», дом крестьянина, артель «Красный швейник», профсоюз медицинских работников, отделение Госбанка, райсберкасса, торг, тракторная артель им. 1 Мая, районное отделение связи, леспромхоз, механический парк, детдом им. В.И. Ленина, ул. Береговая и К. Маркса, Андреевские сельсовет, школа им. М. Горького и льнозавод [11].

   Другие организации в протоколах постарались отразить активную позицию сотрудников, фиксируя в разделе «Прения» только идеологически правильные высказывания. Таковыми естественно были РО НКВД, Нарсуд, Прокуратура, кроме того: фабрика им. 1 Мая, райпотребсоюз, совхоз «Пионер» (участок Ушаткино), Болотский лесозавод [12]. На первом собрании клеймили арестованного бывшего председателя облисполкома Агеева и приводили многочисленные примеры контрреволюционной деятельности духовенства и церковников: в с. Языкове колхозники под влиянием попа не выходили на работу, чем чуть не развалили колхоз, в с. Ликино церковники срывали проводимые соввластью мероприятия, в Тимофеевском погосте учительница систематически водила школьников в церковь, в Гонобиловском сельсовете воспитательницы-церковницы носили в колхозные детясли иконы и зажигали свечи, в Андреевском сельсовете попы и церковники ведут подготовку к выборам в Советы, выступая с проповедями. На фабрике им. 1 Мая важность закрытия храма связали с остротой политического момента: вербовка попами среди масс в связи с выборами в Советы, раскрытие заговора Тухачевского, Якира и др. В райпотребсоюзе собравшиеся вспомнили, что Первую мировую войну с молитвами проиграли, а Гражданскую без молитв выиграли, припомнили, что Церковь действует совместно с фашизмом. В Ушаткино припомнили Церкви дореволюционные обиды, положение в капиталистических странах, а некто Шатоба сказал, что «у нас в Баку 3 года назад разоблачили муллу, не стали веровать в него, турчанки сняли чадру». Работники Болотского лесозавода предложили закрыть церковь и в с. Ликино.

Но были и такие протоколы, где фиксировалась отнюдь не утешительная для властей информация. Это были протоколы уличных и сельских собраний, на которых домохозяйки и пенсионеры грудью вставали на защиту храма. Кстати, указания на социальное происхождение противников закрытия церкви сразу обращают на себя внимание. Мызинское торфопредприятие 27 июля лаконично известило вышестоящие организации, что в бригаде № 2 за закрытие храма 24 человека, 2 против, в бригаде № 5 - 25 за и 4 против, в бригаде № 4 - 41 за и 8 против. Колхоз «Красное Галанино» еще лаконичнее - за закрытие 25 человек и против 23. Каким фатализмом отдает отчет колхоза «Красный луч»: «доклад о закрытии церкви приняли к сведению», - понятнее не скажешь! [13] На станции Судогда-1 даже начальство проигнорировало собрание. Агитатор К. Балашов про колхоз им. М. Горького писал, что на первом собрании была малочисленная явка, а на втором собрании 27 июля Т. Назарова гнала его со словами: «Мы церкву не отдадим, что хотите с нами делайте», а М.А. Хапугин говорил, что даже коммунисты в Бога верят. Агитатор И. Малышев про колхоз «Красное Галанино» пишет, что в целом собрание прошло хорошо, но несколько женщин заявили: «Церковь для нас, как молодежи театр, т.к. старухи в театр не ходят»; А.П. Павлова говорила: «Если закроют, опять, как в Муромцеве, устроят какие-нибудь склады и накладут бочек с керосином».

   Докладная записка про собрание на ул. Береговая гласила, что А.В. Морозова (жена члена партии, работающая в Промкомбинате) «вела себя исключительно невыдержанно, агитировала стариков против закрытия (Церковь отделена от государства; стройте клуб, а церковь не трогайте)», Д.А. Пожеленская не давала высказываться, Н.В. Трофимов ссылался на Конституцию [14]. Агитатор И.А. Морозов писал, что собрание на ул. Красная встретило весть о закрытии храма враждебно. Так, Ушанов, «отец ликинского священника», кричал: «Собор не отдадим, вы нас замучили своими решениями; вам нужно помещение под клуб - дадим 1 т.р., я - корову; церковь не отдадим». Пенсионерка А. Комиссарова пыталась сорвать собрание: «Сердце разрывается, когда говорят о закрытии церкви; последнее наше спасение». «Жена стражника» Моисеева кричала: «Всё забрали, а всё нет ничего, сами строить не могут, а готовое берете; не дадим церковь, она нам пользу дает». Бывший церковный староста И.М. Козлов утверждал, что не имеют права закрывать [15].

   О событиях на ул. Советской было предоставлено 4 протокола (одно ли это было собрание или несколько, установить не представляется возможным). Согласно первому протоколу, собрание прошло в форме прений: 7 человек высказались в поддержку закрытия церкви, вспомнив попов и монахов, воюющих в Испании на стороне фашистов, раздел Церкви и др. Против закрытия активно выступали двое (может, больше). Так, Кузнецова вопрошала: «Почему закрыли 2 церкви и хотят закрыть третью? Если бы не сломали Кладбищенскую церковь, то мы не были бы против». Бурмистров говорил: «Церковь отделена от государства - почему вмешиваетесь? На кладбище все кресты растащили - горсовет за это не ругал». Согласно второму протоколу, собрание тоже прошло в форме прений. Так, Матвеева говорила, что церкви есть в сс. Спас-Беседы и Спас-Купалищах; Смирнова ехидно отмечала: «Старушки рассядутся на окна церкви и половину спят». Но Абашкина утверждала, что церковь не мешает, а то «умрем и хоронить некому будет - другая церковь далеко»; так же против закрытия выступали Соловьева и Зайцева.

   Третья докладная гласила, что «на всех собраниях решения приняты единогласно», на ул. Советской - с аплодисментами. Но против был В.И. Иванов («бывший стражник, ссылался на 3 года»), требовавший оставить церковь, указывая на гарантированную Конституцией свободу совести. Бурмистров также был против и отказался голосовать, указывая на Конституцию. И.П. Быков вопрошал, где же тогда крестить и хоронить, говорил, что церковь не мешает. Родионов просил: «Хоть бы построили маленькую церковь». Старушка Кузьмина подала реплику против закрытия, а также Солдатова. Когда последнюю попытались устыдить как жену коменданта НКВД, та заявила: «А что хочу, то и делаю с мужем». Объективнее всего описал происходящее агитатор И.И. Трофимов: на ул. Советской за закрытие 39 человек, против - 23. Имеется группа церковников численностью 25-30 человек, отстаивающая церковь: «жена бывшего полицейского» К.К. Брашкина, «мать белых» пенсионерка Юзенкова (ссылалась на Конституцию), Е. Соловьева (30-33 лет, «демонстративно рыдала») «и др.» [16].

   Обращают на себя внимание частые ссылки на Конституцию (новую, только принятую Сталиным). Нетрудно догадаться, что верующие видели в ней свою защиту и опору, и не только они: на собрании в месткоме при РК ВКП(б) и ВЛКСМ некто Измайлов воздержался от голосования за закрытие церкви, т.к. «сомневается в законности решения в момент сталинской Конституции». Кстати, на том же собрании некто Калинкин особо оговорил, что «здание церкви должно быть не заброшено как здание, а использовано разумно» [17].

   1 августа 1937 г. во ВЦИК из Судогды прибыли ходоки В.Ф. Курцев, Ф.П. Полушкин и М.П. Корчагин, заявившие, что, воспользовавшись предоставленным им при объявлении решения облисполкома двухнедельным сроком на обжалование, они от имени 400 верующих просят оставить церковь, что, т.к. кладбищенская и тюремная церкви закрыты ранее, верующие остаются без церквиx [18].

   7 августа верующие-староцерковники (видимо, ходоки были обновленцами) пишут жалобу Калинину во ВЦИК, где указывают, что оснований к закрытию нет: при агитации за закрытие церкви мнение верующих не учитывалось, церковью пользуется город и 18 деревень, ближайшая церковь находится на расстоянии 6 и более километров, 4 года церковью пользуются обновленцы и тихоновцы (живут мирно и общественный порядок ни разу не нарушали), до сих пор острой необходимости в зданиях и помещениях для жилищных, санитарно-медицинских и культурно-просветительских целей не ощущается, все налоги и сборы уплачены; кроме того, текущим летом произведен ремонт 1 из частей церкви (окраска стен внутри, починка рам) более чем на 4 т.р. На основании всего этого, а также 5 декрета об отделении Церкви от государства и ст. 124 сталинской Конституции просили отменить постановление облисполкома и отдать половину Екатерининского церкви [19].

   Но уже 2 августа Комиссия по делам культов при ЦИК СССР затребовала у облисполкома все дело о закрытии храма, что облисполком 5 августа и сделал [20]. 12 августа Судогодский райисполком пишет во ВЦИК докладную записку. В ней указывалось, что Екатерининская церковь построена в 1790 г. купцами, кабатчиком, фабрикантом и владельцем стекольных заводов. После Октябрьской революции от имени трудящихся горожан и крестьян неоднократно возбуждались ходатайства о закрытии собора, не получавшие удовлетворения. В 1932 г. зданием стали пользоваться сразу 2 общины: староцерковническая и обновленческая. В 1936 г. судогодцами вынесено единодушное решение о закрытии. В Судогде проживает 6750 человек, из них на льнопрядильной фабрике им. 1 Мая работает 900 человек, а на стекольном заводе «Красный химик» - 500; в третьей пятилетке количество рабочих увеличится в 2 раза. При этом в городе нет культурного очага (есть только маленький клуб для рабочих на 200 человек, бывшая канцелярия пересылочного пункта, очень мрачное помещение). Ходатайство утверждено райисполкомом, 15 августа 1937 г. - облисполкомом. К 20-й годовщине Октябрьской революции церковь предполагается переоборудовать в клуб и театр, а базарную площадь около церкви - в сквер и сад [21].

   Смета составляется, средства выделяет профсоюз льнянщиков и стекольной промышленности и городской бюджет. Посещает церковь примерно 100 человек, на службе обычно присутствует 8-10 человек, в праздники - больше. Далее приводился список церковного актива (13 человек), в который, помимо 4 священников, попали 4 бывших предпринимателя, 2 бывших кулака, бывший провокатор, отец священника и фанатичная религиозница. Кроме того, утверждалось, что закрытие церкви религиозных чувств не заденет, церкви есть в погосте Спас-Беседе (2,5 км на север) и с. Ново-Никола (2,5 км на юго-запад) [в действительности в 2 раза дальше], в районе 12 церквей[22].

   Начались месяцы ожидания решения Президиума ВЦИК. Тем временем 13 сентября были арестованы священники А.В. Мамаев (31 год, обновленец, родом из Перми) и Г.Г. Данилевский (52 года, староцерковник, родом из Карачаево-Черкессии, неоднократно был репрессирован) и вскоре расстреляны. 28 ноября арестовываются оставшиеся 2 староцерковнические священника Г.И. Борисовский и А.Е. Любимов и осуждены на 10 лет лишения свободы (следует отметить, что первому было 72 года, а второму - 62) [23]. Церковь осталась без священников.

   Тем временем Комиссия по делам культов при Президиуме ВЦИК выносит заключение: церковь закрыта постановлением Ивановского облисполкома от 15/07.-37 г. под гортеатр, нет составленной сметы требуемых затрат; средства на переоборудование - нужно 160 т.р. (имеются); ближайшие церкви в 2 и 2,5 км от города; основания закрытия - ходатайства населения; массовая работа вокруг закрытия - 2235 человек из 3 т. дали голоса за закрытие; верующие в жалобе указывают, что церковь последняя в городе. 25 декабря 1937 г. ВЦИК утвердил постановление Ивановского облисполкома о закрытии церкви под театр [24].

   Верующие не теряли надежду. 2 февраля 1938 г. верующие пишут письмо лично Сталину: «В конце ноября 1937 г. были забраны священники, причина нам неизвестна... В начале января 1938 г. начальники наши городские приступили к последнему собору и произвели разрушение в нем, что вызвало среди населения большую неприятность». Просили об открытии собора и о причинах взятия священников Любимова и Борисовского [25] 3 февраля жалоба была послана Калинину: «Я, Калинин Михаилъ Иванычъ, убращаюся квам збальшой прозбай ниоставит[ь] насъ верующехъ, чтобы намъ о[т]дали собор, у нас взяли послидьняй собор, жалоба была подана, атвету не получяли. И батюшкав забрали, иконы увизли, и денги взяли. Хотели пробраца квам лично, но недопустили. Бу[дь]ти добры намъ помоч[ь] внашай прозби. Нелзяли пожалоста, нам о[т]дат[ь] собор и возвратить свещеникав. Ото всех верующех очинь вас просим. Все верующе» [26]. Ходатайство верующих о священниках - довольно уникальное явление. Судьба жалоб неизвестна, но, скорее всего, они остались без ответа. Так был закрыт последний собор в Судогде.

Источники:

1. ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 760. Л. 11.
2. Там же. Д. 760. Лл. 62, 71 - 86; Д. 762. Лл. 1 - 6, 9 - 18, 20, 28.
3. Там же. Д. 762. Лл. 7, 20 - 27, 34 - 115; Д. 760. Лл. 69, 66.
4. Там же. Д. 760. Л. 9.
5. Там же. Лл. 10, 6, 5.
6. Там же. Л. 8
7. Там же. Л. 4.
8. Там же. Д. 761. Л. 91.
9. Из истории органов государственной безопасности в Ивановской области 1918-1954 гг. - Иваново, 2008. С. 240.
10. ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 760. Л. 43.
11. Там же. Д. 761. Лл. 96, 97, 105, 121, 128-130, 139, 107, 103, 11-17, 28-53, 73, 80, 87, 89.
12. Там же. Лл. 91, 1-10, 18, 24, 132.
13. Там же. Лл. 109, 123, 125.
14. Там же. Д. 760. Лл. 37, 32, 39, 36.
15. Там же. Л. 38.
16. Там же. Д. 761. Лл. 58, 99; Д. 760. Лл. 33-34.
17. Там же. Д. 761. Л. 136.
18. Там же. Д. 760. Л. 42.
19. Там же. Л. 43.
20. Там же. Лл. 41, 3.
21. Там же. Л. 11.
22. Там же. Л. 12.
23. Боль и память. Книга памяти жертв политических репрессий Владимирской области: В 2 т. / Сост. А. Семенов, Е. Селиверстов. - Владимир: Фолиант, 2001; - Т. 2. сс. 261, 265, 271.
24. ГАРФ. Ф. Р-5263. Оп. 1. Д. 760. Лл. 2, 1.
25. Там же. Л. 16.
26. Там же. Л. 15.

Работу Морохиной Надежды "О закрытии храмов в Судогде" на основе исследования Ершова А. можно прочитать здесь.